Мы шли сквозь ад

Вновь и вновь мы вчитываемся в строки военных биографий, поражаясь мужеству поколения, вынесшего на своих плечах все тяготы войны. СИРОТА БЕЗ БОТИНОК

Федор Сергеевич Криволапов родился 5 января 1919 года в селе Новотравное Ишимского района Тюменской области. В большой крестьянской семье он был младшим ребенком – у него было два старших брата и две сестры. Младший сын стал последним – отца убили в 1921 году, во время крестьянского бунта, когда маленькому Феде едва исполнилось полтора года. Мать, оставшаяся одна с пятью детьми на руках, ненадолго пережила мужа – когда Феде исполнилось пять, она сильно простыла, заболела и умерла. Выжить малышу помогли родственники, однако в семье у тети ему было несладко.

Окончив семь классов, Федор стал работать электриком. Была у подростка мечта – собственные ботинки, ходить-то приходилось босиком. Как-то ему повезло: нашел «кладовую» мышей или сусликов, припрятавших запасы на зиму. Намолотил Федор больше мешка зерна, хотел продать и купить ботинки, а дядя не позволил. От обиды парень сбежал на Урал в город Полевской и, прибавив себе четыре года, устроился на химзавод. Потом окончил ФЗУ и перебрался в Нижний Тагил, где работал слесарем по ремонту мостовых кранов.

– Оборудование на заводе было из Англии, а консультировал нас чопорный и надменный английский эксперт, – вспоминает Федор Сергеевич.

ИЗ ОКРУЖЕНИЯ

О начале войны Федор Криволапов узнал за городом. Как всегда, веселой компанией отдыхали на берегу реки, ведь это было воскресенье. В армию его призвали из Нижнего Тагила.

– После призыва нас обучали в течение пяти дней, после чего мы приняли присягу и уже в первой половине июля прибыли на Калининский фронт, – рассказывает Федор Сергеевич. – Шел второй месяц войны. Наша 174-я стрелковая дивизия держала оборону в районе города Великие Луки. Это было непосильное испытание: большая часть красноармейцев не имела необходимой военной подготовки. И тем не менее, мы держали оборону около 20 дней. Бои были жестокими, немцы пытались вытеснить нас с линии обороны, шли в атаку по 4-5 раз в сутки. Мы эти наступления отражали и даже сами пытались подняться в атаку, но несли огромные потери. После безуспешных попыток прорвать нашу оборону немцы начали обходить нас с флангов, и к концу августа вся 22-я армия оказалась в окружении. Снабжение, и до того скудное и нерегулярное, прекратилось совсем. Окруженная армия автоматически снималась со всех видов довольствия.

Положение наше оказалось жутким, фактически мы были брошены на произвол судьбы. И выбор небогатый: или занимать круговую оборону, чтобы погибнуть, или попасть в плен, или упорно пробиваться на восток, понимая, что выйти к своим посчастливится немногим. Мы выбрали второй вариант. Пробирались в основном лесами, благо их много в Калининской области. Это нас и спасло. Шли в полном неведении о том, что происходит на фронте. Немцы засыпали нас листовками, в которых говорилось о том, что Красная армия разбита, Москва сдана. Часто по нашим машрутам устраивали агитационные радиопункты, предлагали сдаться, обещали сытую, счастливую жизнь. Некоторые бойцы, изнуренные не только физически, но и психологически, усталые и безоружные, отсеивались за ночь. Конечно, я знал, что эти люди не могли уже идти, многие попадали к немцам в плен.

Мы несли огромные людские потери. Самолеты наводили на нас ужас: снижаясь, они сверху добивали из автоматов и пулеметов раненых. Приходилось бежать пока были силы. Оставленные нами территории были усеяны убитыми так плотно, что пушки на конной тяге, повозки шли по трупам. Возможно и сейчас лежат где-нибудь в лесных чащобах их косточки, не преданные земле. Как подумаю об этом – больно становится. Уже 65-я годовщина Великой Победы приближается, а убитые парни стоят перед глазами. Из нашей армии до своих добрались немногие – мы прошли через ад.

26-й ГВАРДЕЙСКИЙ

Впрочем, и дальше воевать было ничуть не легче:

– На нашем участке фронта, вплоть до июля 1942-го обстановка с питанием была жуткой, – рассказывает Федор Криволапов, – находясь в обороне, мы не получали продуктов, иногда ели раз в три дня. Истощение было страшное. И когда в 1942-м нашей 174-й стрелковой дивизии присвоили звание гвардейской и сняли на переформировку, то многие из бойцов от истощения не могли даже вылезти из окопов. С середины 1942 года с питанием и обмундированием стало немного легче. Я никогда не забуду это страшное время: июль 41-го – июнь 42-го. – Из всех командующих предпочтение отдаю Рокосовскому, – размышляет Федор Сергеевич. – В первые месяцы войны солдаты рыли окопы каждый для себя. Они напоминали соты, находящиеся на расстоянии 8-10 метров друг от друга. Ни под шквальным огнем, ни во время передышки, солдат не знал, живы ли его товарищи. После того, как Рокосовский провел бой в одиночном окопе, он признал, что даже опытный боевой командир испытывает в нем страх. После этого стали рыть сплошные траншеи. Вплоть до июля 1943 года Федор Сергеевич воевал на Калининском фронте сапером в 178-м саперном батальоне, которому в апреле 42-го было присвоено почетное звание гвардейского. Но вот вооружение в 26-м гвардейском саперном батальоне оставалось прежним:

– У нас самым грозным оружием был пулемет «Максим». Оружие действительно грозное, но уже тогда – несовременное, громоздкое. Закамуфлировать его невозможно, и когда «Максим» открывал огонь, немцы буквально в течение первой очереди засекали огневую точку и с очень высокой точностью уничтожали минометным огнем, расчет погибал. Политруки и командиры внушали, что отразим натиск противника, но мы понимали: противостоять врагу придется с одной винтовкой в руках. В ноябре 1943-го Федор Сергеевич прошел курсы подготовки политработников и по сентябрь 1944-го был парторгом стрелкового батальона на Юго-Западном фронте, а потом до августа 1945-го – парторгом пулеметного батальона. В живых, по убеждению Федора Криволапова, он остался лишь чудом:

– Однажды отдыхаем в подвале дома: кто спит, кто пишет письмо или читает весточку из дома, кто чистит оружие. И вдруг как шарахнет немец! Стена насвозь, дым, гарь месиво из тел погибших, много раненых… Как вспомню – до сих пор страшно. Мне повезло, что несмотря на ранения я остался жив.

САМАЯ ЦЕННАЯ НАГРАДА

В запас Федор Криволапов уволился в звании старшего лейтенанта в августе 1945 года. Вернулся в город Ялуторовск, пошел учиться и в 1966 году окончил Всесоюзный кредитный техникум по специальности «денежное обращение и кредит». Женился, с супругой Галиной Дмитриевной Юдиной счастливо живет и по сей день. В 1952 году родилась дочь Ольга, а в 1954-м – сын Сергей. У Федора Сергеевича и Галины Дмитриевны уже есть два правнука и правнучка.

За добросовестную работу Федор Криволапов награжден знаком «Отличник финансовой работы» и медалью «Ветеран труда». За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в годы ВОВ, он награжден орденом Красной Звезды, орденами Отечественной войны I и II степени, медалью «За отвагу» и другими знаками отличия.

– Что касается наград, то в начальный период никакого разговора о них не было, – вспоминает Федор Сергеевич. – Поэтому я беру на себя смелость утверждать, что награда 1942 года имеет огромное преимущество перед наградами, полученными в 1944-1945 годах. Первая моя награда – это медаль «За отвагу», полученная в 1942 году за №959591.

10 лет назад приказом Верховного Главнокомандующего ВС РФ В. Путина за мужество и самоотверженность, проявленные при защите Родины и в ознаменование 55-й годовщины победы в Великой Отечественной войне, Федору Сергеевичу Криволапову было присвоено очередное воинское звание – капитан. Ветеран-фронтовик по-прежнему в строю. В. Горскина, руководитель музея школы №190 -----------------------