Достучаться до небес

Целью налогового законодательства в России долгие годы было только наполнение бюджета. Для развития инноваций требуются совершенно другие правила игры. Каких законов и действий власти сегодня ждут инноваторы? Эту тему обсудили сразу на двух круглых столах – в технопарке и в Институте геологии и минералогии СО РАН.

Когда у зарубежных разработчиков появляется инвестор, первое, что его интересует, это регистрация интеллектуальной собственности. В США она занимает не более месяца и стоит около 500 долларов. В России процесс может длиться год и будет весьма недешев. Для многих разработок, например, для программных продуктов, длительная процедура регистрации бессмысленна, поскольку за это время у разработчиков уже появляется новая версия продукта, а предыдущая устаревает. Спрос со стороны отечественных инвесторов на российские разработки практически отсутствует, что также снижает необходимость защиты их авторских прав. Если же инновация родилась в научном институте, то доходы от ее реализации принадлежат государству, и регистрация интеллектуальной собственности конкретных авторов не имеет смысла. По той же причине недавний 217-й ФЗ, позволяющий создавать инновационные компании, внедряющие институтские разработки, не интересен Академии наук. Заключив лицензионное соглашение с такой компанией, прибыли она не увидит – как и раньше, вырученные деньги уйдут в казначейство.

Посеешь инновации – пожнешь утечку кадров

– В Массачусетском технологическом университете в США в год регистрируют около трехсот патентов, а в их коммерциализации заинтересованы все стороны: университет, кафедра, где появилась разработка, и сам автор, – рассказывает директор ассоциации «СибАкадемСофт» Ирина Травина. – Каждая из сторон имеет свою долю в проекте и получает по 30% доходов от внедрения технологии. Согласно 217-ФЗ научный институт, передающий интеллектуальную собственность (разработку) в компанию, формально тоже имеет свою долю. Но, хотя он ею обладает, зарабатывать на ней институт права не имеет. Отношение ученых к инновациям, основанным на их же разработках, можно сравнить с фиктивным браком, где супруги не состоят ни в интимных, ни даже в дружеских отношениях. Но и такие браки несут какую-то выгоду тем, кто их заключает. А для ученых ее нет совсем, развивать инновации в России им предлагается по принципу «сейте разумное, доброе, вечное». В результате институты вместе с разработками потеряют и ключевых сотрудников, которым выгоднее уйти в инновационные компании. Через это научные учреждения уже неоднократно проходили, так что теперь многие представители РАН видят в инноваторах не светлое будущее страны, а серьезную угрозу развитию фундаментальной науки.

По мнению Ирины Травиной, одна из проблем создания адекватной законодательной базы для внедрения инноваций связана с тем, что государство до сих пор не может определиться с терминологией, – что это, собственно, такое. Попытки уточнить, какие компании считать инновационными, заканчиваются тем, что под созданное определение подходят множество производств, никак не связанных с наукоемкой продукцией и развитием высоких технологий. Единственное, что пока удается государству – это создание инфраструктуры: технико-внедренческих зон, технопарков и, в частности, инновационного центра в Сколково.

Место под МКАДом

Декан факультета информационных технологий НГУ Михаил Лаврентьев отметил, что закон о создании малых предприятий при вузах не работает, и сегодня эти компании существуют лишь на бумаге. Таких фирм в НГТУ уже шесть, в НГУ недавно создана первая, но ее перспективы весьма туманны.

– Проблема в том, что одни законодательные акты разрешают их деятельность, а другие – запрещают, – говорит он. – Ректору НГУ приходится постоянно ездить в Москву, чтобы «достучаться» до нужных кабинетов. Идеи у молодежи просто бурлят, и многие из них достойны внедрения. Но где будут работать эти люди, если мы не имеем права размещать их компании на территории вуза, а у них нет начального капитала, чтобы арендовать собственное помещение? Что же касается возможности регистрации в Сколково компаний из других регионов, то тут возникает масса вопросов. Наша страна уже имела опыт создания двух федеральных ядерных центров, где были введены налоговые льготы. В результате только в одной квартире в закрытом городе Снежинске было зарегистрировано более 20 малых предприятий, не имеющих отношения к ядерному оружию. Нельзя менять налоговое законодательство по территориальному признаку.

Заграница нам не поможет

Директор Института геологии и минералогии СО РАН Николай Похиленко согласился, что создание очередного центра инноваций в Москве, когда в Сибири научные институты давно и успешно продают свои технологии и разработанное оборудование за рубеж, нецелесообразно, и назвал Сколково будущей оффшорной зоной.

– Сколково – это, по сути, усеченный клон новосибирского Академгородка, и все, что там собираются делать, у нас уже есть, – подчеркнул он. – В Институте катализа, Институте ядерной физики, Институте физики полупроводников и многих других разработаны и реализованы технологии, широко востребованные в мире. Раскрутить их до масштабного производства можно раз в пять быстрее и раз в десять дешевле, чем строить в Москве центр с нуля. Но для этого нужно сделать законы такими, чтобы ими можно было пользоваться и не требовалось их обходить. Зачем приглашать на 150 миллионов рублей в Россию ученых-эмигрантов, прыгающих с одной позиции постдока на другую во второстепенных зарубежных университетах, когда в Российской академии наук есть не менее и даже более маститые? Знаю многих ученых, кому предлагали остаться за рубежом. В 1993-м меня приглашали на постоянное место работы в Институт Карнеги на 100 тысяч долларов в год, а в 2000-х – на позицию вице-президента канадской алмазной компании с зарплатой уже на порядок больше. Разве то, что я остался в России, характеризует меня как менее квалифицированного специалиста? Такие проекты просто унизительны.

Единство и борьба законов

Замдиректора Института ядерной физики СО РАН Евгений Левичев пожаловался на 94-й ФЗ, обязывающий к проведению тендеров на госзакупки. Целью этого закона была добросовестная конкуренция, а результатом стала узаконенная коррупция – любой умелец составлять правильные заявки может выиграть конкурс, не имея к его предмету никакого отношения.

– Многие годы мы делаем большие установки по зарубежным контрактам и неоднократно сталкивались с тем, что в тендере на закупку необходимого нам оборудования участвует фирма-мошенник, пытающаяся получить с нас аванс и исчезнуть, – поделился ученый. – Чтобы отказаться от ее услуг, не нарушив закон, приходится идти на всякие хитрости, теряя время и деньги. С каждым годом доля исполняемых нами контрактов по производству ускорителей в России растет, мы хотели бы перенести эту деятельность в будущую компанию, чтобы институт занимался только фундаментальной наукой. Сейчас контракты заключаются в основном через отдельных специалистов, знакомых с нашими работами. Но личные связи – это тупиковый путь. Хочется верить, что нам поможет 217-й ФЗ.

Депутат Новосибирского облсовета Александр Илющенко предложил провести парламентские слушания по инновационной политике в рамках сентябрьского форума «Интерра» с участием представителей наукоемкого бизнеса и Сибирского отделения РАН, а затем представить результаты обсуждения руководству страны, передав оценку и дополнения к проекту еще не принятого закона. В частном порядке руководители крупных вузов, инновационных компаний и академической науки из года в год пытаются донести свои замечания до федеральной власти. Усилия главы «Роснано» Анатолия Чубайса, посетившего Академгородок полтора года назад, лишь на днях возымели какое-то действие, позволив несколько смягчить таможенное законодательство для инноваторов. Удастся ли «достучаться до небес» с помощью законодательной инициативы субъекта федерации?

Мария ШКОЛЬНИК