Зеленый патруль Макашова

Зеленый патруль Макашова

Очень многие говорят об ухудшающейся экологической обстановке в районе, о том, как замусориваются дворы, улицы и леса, как уничтожаются зеленые насаждения, засоряются русла рек... К сожалению, намного меньше людей переходят от слов к делам. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу с Валерием Тимофеевичем МАКАШОВЫМ, предпринимателем, директором производственного объединения «Транссервис» и на редкость неравнодушным человеком, который добровольно взял на себя роль зеленого патруля в лесном массиве микрорайона Шлюз.

– Что побудило вас заниматься охраной леса?

– После перенесенного заболевания и операции известная формула «движение – это жизнь» стала звучать для меня буквально, так что ежедневные 3-10 км утренней пробежки, в зависимости от состояния здоровья, стали для меня нормой и условием сносного самочувствия. Ежедневно пробегая по одним и тем же лесным маршрутам, я наблюдал неутешительную динамику происходящих вокруг изменений, а также и их причину. Не вмешаться я не мог.

– Как давно вы занимаетесь охраной леса, каких успехов достигли на этом поприще?

– По моим подсчетам, с 1992 года участок леса между каналом и Бердским шоссе, Ельцовкой и Северным проездом потерял около 100 полноценных стволов сосны. Сухие я не учитывал. Приблизительно в 1998 году какая-то организация в течение одного дня срезала 30 стволов, погрузила на лесовозы и увезла. Поскольку все происходило днем, я даже не догадался записать номера автомобилей. Но если бы я не гонял нарушителей, наверное, цифра была бы вдвое, а может, и втрое больше.

Вы, наверное, помните кризисное для большинства населения время 1992-1998 гг.: работы нет, денег нет, даже то, что заработано, можно получить только «шпалами», поскольку наличных денег тоже нет. Все это и послужило причиной к тому, что свободная земля вокруг многоэтажек по ул. Сиреневой стала быстро покрываться огородиками. В условиях кризиса власти последствия огородного самозахвата могли стать необратимыми. Наиболее инициативные жильцы даже организовали общество и, пытаясь придать процессу «законный» вид, ветками обозначили участки и вбили колышки с названиями улиц. Так что в течение недели каждое утро вместо пробежки я занимался тем, что собирал в большие кучи и ветки, и колышки. Через неделю они успокоились.

– А с предприятиями-нарушителями сталкиваться приходилось?

– Да, например, с заводом «Труд», который имеет на описанном лесном участке пионерский лагерь. Пережив кризис, завод взялся за восстановление базы, и прораб строительного участка завода решил свои проблемы очень просто: загнал технику в лес, выкопал песок на стройку, а в образовавшиеся ямы навалил мусор. Я вычислил их по следам техники и составил разговор с директором завода. Представился сотрудником ЛОС (документы, правда, с меня не спросили) и объяснил проблему. На следующий день этот песчаный карьер заровняли. Правда, ненадолго. Пришлось мне обращаться за помощью к Администрации Советского района. С помощью сотрудников РАТИ удалось прекратить это безобразие. Сейчас, правда, на этом месте вывалили машину металлолома, но я знаю владельца...

По моим наблюдениям, больше всего вреда лесу наносят не предприятия, а садоводы и дачники. Вся беда в том, что часть леса, особенно со стороны шлюзового канала, стоит на торфянике. И этой весной, как обычно, начнется паломничество к торфянику садоводов с ведрами, колясочками. Выбирают торф так, что под корнями можно в рост ходить. Засохшие деревья пилят на дрова. Говорят: «Мы же по чуть-чуть берем, на рассаду!» Приходится объяснять, что это чуть-чуть превращается в тонны, но это мало кого убеждает. Больше убеждает намерение вызвать наряд милиции. Хотя и не всех.

– А были случаи, когда вы вызывали милицию? Какие последствия были для виновников?

– Да, вызывал, но для нарушителей, я думаю, никаких серьезных последствий это не повлекло. Я вызывал наряд единственный раз, обнаружив как-то в лесу самосвал и трактор «Беларусь» с ковшом. Собирали торф и грузили в самосвал. Причем в целях экономии тонно-километров, в лес везли мусор и выгружали на место выбранного торфа. Кстати, вопрос о последствиях я задавал и сотруднику милиции. Привожу его ответ дословно: «Для того чтобы для виновников наступили какие-нибудь последствия, необходимо заявление от владельца леса. Поскольку владелец леса неизвестен и заявление отсутствует, мы можем только предупредить». Записали номера техники, фамилии и уехали. Даже не потребовали вернуть назад привезенный торф.

– Каким, на ваш взгляд, способом следует эффективно решать проблему замусоривания леса и вывоза торфа?

– Реально взыскивать штрафы с нарушителей или передать мне этот участок леса в пользование по договору ссуды. Тогда у леса будет собственник и заявлений будет много. Следует физически ограничить доступ в лес, по меньшей мере для автотехники. Кстати, последний способ мной частично реализован. В ноябре прошлого года, двигаясь на звук топора, я обнаружил группу молодых «партизан», занимающихся постройкой блиндажа. К тому времени, когда я нашел их, они успели уже срубить две сосны. После громкой фразы: «Всем оставаться на местах!» – удалось задержать лесоруба и изъять инструмент, не находящийся в руках у строителей. Инструмент пришлось оставить на месте в силу неподъемного количества, а лесоруба после уточнения фамилии отправить домой. На следующий день, рассказав партизанам о приблизительной сумме штрафа, удалось склонить их к добровольной ликвидации последствий строительства. А в порядке компенсации за срубленные деревья мы дружной компанией на «танкоопасном» направлении закопали кузов «Запорожца», блокировав тем самым въезд автотранспорта в лес.

– Вы пробовали обращаться за содействием в официальные организации, скажем, в Горзеленхоз?

– Обращался, разговаривал с А. Храмовым, директором Горзеленхоза. Поговорили, посмотрели сделанные мною фотографии свидетельств лесного вандализма. После чего Андрей Анатольевич послал меня к главному лесничему. К лесничему я обратился с одной просьбой: выдать мне удостоверение сотрудника и пачку бланков для оформления штрафов. Но, как выяснилось, нельзя! Общественники законодательством не предусмотрены, а выдать удостоверение без оформления на должность нельзя. Я говорю, оформляйте, я же не за зарплатой пришел. Отвечают: нет вакансий. В общем, результат нулевой, хотя и вполне закономерный.

– Вы имеете в виду, что другого результата и быть не могло?

– Разумеется. Вы думаете, почему чиновнику проще сказать «нет, не разрешаю», чем «да, разрешаю»? Да по простой и очевидной причине: при всех прочих равных, энергетически сказать «нет» гораздо выгоднее, чем сказать «да». Сказал «нет» – и все, свободен, можешь дальше заниматься всем, что тебе более приятно, и пусть голова болит у того, кому сказали «нет», о том, как это «нет» обойти.

На этом «нет», кстати, в большинстве случаев можно еще и неплохо заработать. Не верите? Могу привести пример из личного опыта. Загорелось как-то мне в одном из районов города поставить небольшой магазинчик. Нашел место, правда, болотистое, требующее довольно больших подготовительных работ. Оформил проект, подписал у главного архитектора и – на комиссию. Комиссию вела очень милая женщина, главный специалист. И предлагает она решение комиссии: заявку на установку магазина удовлетворить, но проект переделать в организации, имеющей лицензию на проведение подобных работ. На комиссии, естественно, присутствовал и главный архитектор. Я забираю проект, вношу соответствующие изменения и с копией лицензии возвращаю главному архитектору района. Он посмотрел, говорит, все хорошо, через недельку зайдете за разрешением на строительство. Через неделю я забираю разрешение и приступаю к работе.

Через два месяца в коридоре администрации меня останавливает эта милая женщина и вручает два письма, из которых я узнаю, что ввиду того, что я не предоставил на комиссию согласованный проект, в предоставлении участка мне отказано! И это в то время, когда в болото засыпано 400 кубометров грунта, проведены подготовительные работы и при наличии действующего разрешения на строительные работы! Но самое интересное выяснилось позже. В тот самый момент, когда я расписывался за получение этих писем, участок был уже оформлен в органах юстиции, и районный бюджет получил от покупателя участка миллион рублей. Что значит вовремя провести подготовительные работы! А самому покупателю участок обошелся в 4 миллиона рублей. Вот вам и доказательство того, что даже не вовремя поданное письмо с «нет» гораздо интереснее вовремя сказанного «да».

– А в Администрацию Советского района вы за содействием обращались?

– Разумеется. Вы думаете, что в Администрации Советского района все по-другому? При всем моем бесконечном уважении к Гордиенко, ему ведь тоже приходится работать с главными специалистами, и с опытными, и просто специалистами. Ну скажите, в какой организации, где оплата труда не завязана на конечный результат, сотрудники будут на «ура» приветствовать какие-либо инициативы, да еще и со стороны? Да любой чиновник, сотрудник костьми ляжет, чтобы задавить в зародыше любую инициативу, откуда бы она ни происходила. Зарплата та же, а забот больше – кому это нужно? Это, кстати, принципиальная позиция, поскольку, как они считают, если это действительно что-то новое, то оно себе путь само найдет. Согласиться и тем более поддержать инициативу как раз в той сфере, где ты специалист, все равно, что раздеться в кинозале, а затем громко попросить включить свет: «Я – за!» Так можно и работу потерять.

– Вы знаете способ увязать заработную плату работников, занимающихся охраной леса, с конечным результатом?

– Знаю. Более того, готов реализовать это на практике. Тем более, что по факту давно уже занимаюсь охраной и могу увеличить свою эффективность за счет финансирования. О проблемах финансирования различных инициатив писалось много статей. Наверное, есть и положительные примеры, но мне они неизвестны. Пока ты что-то делаешь по своей собственной инициативе и за свои деньги, тебя все готовы поддержать... морально. Стоит только произнести слова «проект» и «финансирование», сразу возникает вопрос: «А мы? А нам?» Затраты на создание документа с надписью «разрешаю» часто равны сумме, которую можно получить по этому документу.

Для контроля за состоянием реального положения дел в лесах нужно создать регулярно обновляющуюся электронную карту экологических проблем района. Мне нужна материальная поддержка в размере 25000 руб. для приобретения цифровой фотокамеры и прибора GPS для точной привязки фото к местности. Если у администрации района действительно есть желание изменить ситуацию с лесным массивом в лучшую сторону, я могу в течение ближайшего летнего сезона осуществить эту работу.