«Поэт – это голос времени!»

Вышла в свет поэтическая антология «Возврату не подлежит». Инициатором сборника стихов в «эпоху коронавируса» выступила питерский поэт Стефания ДАНИЛОВА.

В книгу вошли произведения таких звёзд современной отечественной литературы, как Вадим Степанцов, Алина Витухновская, Леонид Каганов, Надя Делаланд, Борис Кутенков, Санджар Янышев, а также автора этого материала.

– Как пережили период самоизоляции?

– Тайское вдохновение и дедлайн диссертации пронесли меня сквозь весну, и она не успела меня напугать. Лето и осень были очень про творчество: барахолки в питерских дворах, моё 26-летие, Школа писателей в Вологде, гастроли в Москве.

В октябре белая шоколадка потеряла вкус, а гель для душа перестал пахнуть. «Мир без запаха и без вкуса» – мой крайний текст, я не осилю сейчас планку выше этого; было осознание, что это может быть последним, что после себя оставлю. Какой-то новый, неминуемый опыт, который не выбирала. Отказалась от госпитализации – не выношу посторонних людей рядом. Не смогла нормально поболеть: надо было спасать соседскую собаку, мамину кошку, продавать книги и вести отчёты и стримы (интернет-трансляции. – Прим. ред.) из постели. Кстати, при ковиде физическая утомляемость зашкаливает, а мозги работают довольно сносно. До сих пор дышать шершаво, хотя КТ не показало патологий. Прошло полтора месяца, а результатов моих ПЦР в городской поликлинике нет до сих пор. Сейчас декабрь, и я не вылезаю с самоизоляции, но не потому, что боюсь заболеть повторно: по идее, антитела ещё защищают меня. Куда бы ни отправилась, чувствую, что проваливаюсь в депрессию. Кругом эти маски, ограничительные ленты, перетянутые скотчем стулья, полумёртвые кафе, прогоревшие бизнесы, люди с безнадёжными глазами и некрологи в Фейсбуке. Дома гирлянды и люди без масок, и четыре стены в любимых открытках не тяготят так, как «наружа».

– Проект стартовал восемь месяцев назад – в конце марта. Как менялся концепт и контент антологии?

– Любая идея должна созреть, отлежаться, но и не протухнуть. Весной всё яростно началось, и, когда заговорили о второй волне, я продолжила принимать заявки. Ковид ещё лютует, но решила, что эта страшная книга обязательно должна успеть выйти в этом году. Как в детстве: вбегаешь в подъезд – и должен успеть добежать до седьмой ступеньки прежде, чем дверь захлопнется. И тогда то, что наметил, сбудется. А мы все хотим, чтобы за 2020-й эта история всё-таки не сильно зашла. Мы мучились скорее с обложкой, чем с содержанием. Сначала художник Кай Атар нарисовал по моему эскизу трэш, который производит в мире коронавирус, но там оказалось слишком много деталей, а хотелось, чтобы было понятно даже беглому взгляду. Поэтому с Каем же нарисовали коронованную Землю-тян с фэйсбучным смайликом «мы вместе» на шее.

– Как выбирали название книги?

– Рабочим названием было «Поэты против коронавируса», затем «Здесь не танцуют». Потом я предложила «Возврату не подлежит». Мой внутренний перфекционист снова засомневался и надавил на кнопку «Помощь зала». Накидали более 50 вариантов, лучшие из которых можно будет прочитать на первых страницах книги. Сотни голосовали за «Те(к)ст на вирус»: вариант Надежды Россихиной, ведущей популярного шоу «Стихоблогер». И мне оно нравилось как пиарщику, как маркетологу. Но книгу я делаю не как пиарщик, а как человек, и не хочу заигрывать с читателем. Тесты и ПЦР забудутся, врач Никита Жуков предложил присылать ему записи кашля в акции «обкашляем пандемию». Книга – не про посмеяться, не на один раз, она сложная и про боль. Подумав, что, раз лидирует «Те(к)ст на вирус», я смирилась было. Но ощущала себя неправильно и попросила мир дать знак до того, как книга уйдёт в печать. Вечером перед отправлением её в издательство обнаруживаю письмо для бывшего владельца своей комнаты с печатью «Возврату не подлежит». И буквально слышу поворот ключа, щелчок и скрип открывающейся двери. Этот конверт с надписью я планирую заполнить автографами участников проекта…

– На вашу идею откликнулись около 250 поэтов. Как подбирали авторов?

– Многие поэты, видя название почты covidpoetrybook@gmail.com, думали, что принимают стихи только про сам ковид. А ведь это огромное семантическое поле, которое, как у Оли Левской в другом, не-ковидном стихотворении: «столько боли – не перейти поле»: карантин, самоизоляция, маски, внутренние трансформации, смена приоритетов, больничные эпизоды. У меня плотно составленные ленты ВКонтакте, Фэйсбуке, Инстаграме, Телеграме. Если видела чей-то хороший текст и понимала, что он должен быть в книге, связывалась с автором, предлагала. Бегать ни за кем не пришлось. Легко соглашались. Всё понимали.

– Как вы относитесь к заявлениям о том, что «Данилова решила в очередной раз хайпануть»?

– Это пишут люди, которые не читали Пушкина, не проходили «Декамерон», вся серьёзная литература о событиях, потрясших планету (войны, эпидемии, геноцид) прошла мимо них. Наша антология – важное в художественном плане высказывание более сотни авторов. Не я – так её создал бы кто-то другой. Есть ещё несколько версий и видений, есть онлайн-проект Coronaverse Рики Кацовой из Америки, есть фэйсбучные хроники пандемии у эстонского поэта Игоря Котюха, хабаровчане читают стихи в масках чумных докторов. Это происходит по всей Земле.

У нас единственная на данный момент печатная книга, написанная поэтами об эпохе ковида. Звёзды и дебютанты, сетевики и журнальники, текстовики и барды, дети и старики… Получается, хайпуют все? 12-летний Платон Радов, внук Умки, и 50-летняя Александра Леонидовна Баркова, знаменитая учёная – они тоже хайпуют? Если общественный деятель будет отвлекаться на всё, что ему говорят – например, сказали, что проект плохой, и он его тут же сворачивает, – тряпка это, а не деятель. Людям и так символически позатыкали рты масками, но поэтов не способны остановить даже ссылки и сожжение их книг.

– Чему научил вас этот проект?

– Делать по-своему, всё равно делать, даже если в прямом и косвенном смысле перекрывают воздух. Весной смеялись: «Данилова просто ковидом не болела, вот заболеет и поймёт, что об этом не нужно писать». Переболела, написала стихотворение из самого адова пекла, потому что текст по клавиатуре – наверное, вообще всё, что я могла тогда. С каждым днём болезни и последующих осложнений росла моя вера, что книге – быть. Её черновой вариант подарил мне понимание, что я не одна, даже если заперта в четырёх стенах и не дружу в дёсны с каждым из сотни с лишним авторов. Не хватало её в бумажном варианте: от экрана быстро уставали глаза.

– Коронавирус – это «всерьёз и надолго»?

– Эта история будет длиться, пока все не пройдут свои уроки от неё. Коронавирус учит искать смыслы в непривычных местах и объединяться, когда всё вокруг создано, чтобы разлучать. Он оставляет в квартирах наедине тех, кому давно нужно было проговорить важное; разбрасывает по разным городам и странам с этой же целью; показывает тебе, кто ты на самом деле, когда не можешь каждый день постить фотки из классных мест в соцсети; погружает с головой в самое жерло текста, в самую суть ненависти, в самое сердце принятия. Насколько я измотана им, настолько же ему благодарна. Думаю, многие будут куда больше ценить то, что у них было и перестало в 2020-м, когда обретут снова то, что ещё можно вернуть.

Юрий ТАТАРЕНКО

Фото из личного архива С. Даниловой